Президенту Российской Федерации
Владимиру Владимировичу Путину
Открытое письмо
Уважаемый Владимир Владимирович! Я, Захарова Елена Ефимовна, ветеран труда, инвалид второй группы, вдова подполковника КГБ СССР, мать и бабушка - как гражданин России обращаюсь к Вам, как к гаранту Конституции, как к последней инстанции, в надежде, что Ваше внимание позволит добиться справедливости.
Многие говорили мне, что писать Вам бесполезно, что это не даст никакого результата, кого волнует судьба обычного человека – кто Вы, и где я? Но я ещё верю, что справедливость есть.
Это письмо определит дальнейшую судьбу многих людей – в первую очередь, моего сына – Захарова Романа Петровича, а так же и мою.
Я прожила сложную жизнь и повидала многое. Мои родители прошли две войны – Финскую и Великую Отечественную, с первого дня и до Победы. Мой отец был пограничником, в Великую Отечественную служил на флоте, сопровождал Северные конвои и защищал северные рубежи, моя мать обе эти войны прошла связистом, была впоследствии членом райкома партии.
В такой же военной семье рос и мой покойный муж – Захаров Пётр Парменович, его отец служил водолазом, производил разминирования – даже и в мирное время.
Мы всегда жили без привилегий – наши родители, несмотря на заслуги и положение, не дождались даже отдельных квартир, но и нас, и внуков - наших детей - воспитывали добросовестными людьми - честными, трудолюбивыми, преданными отечеству.
Я была горда тем, что мой муж служит стране, я уважала его службу, которой он посвятил свою жизнь и на которой и умер в возрасте 44-х лет. Я никогда не могла подумать, что я буду вынуждена обратиться за помощью к высшему лицу государства за помощью потому, что служба, которой мой муж отдал жизнь, окажется глуха и слепа. Но это произошло…
Дело в том, что мой сын – Захаров Роман Петрович – оказался обвинён в совершении особо тяжкого преступления. Нет, он никого не убил и не покалечил, не ограбил и не предал – он просто попал под каток кампании под названием «Борьба с коррупцией».
Мой сын работал в должности директора муниципального унитарного предприятия «Горсвет» в городе Архангельске, и его обвинили в совершении коммерческого подкупа, сопряжённого с вымогательством. Сын никогда не лгал мне, и, когда это случилось – он сказал, что в отношении него была совершена провокация неким Худяковым Константином Леонидовичем, который использовал при этом сотрудников ФСБ. Впоследствии я узнала, что этот Худяков К.Л. осуждён за мошенничество, и в народе его называют «серийным потерпевшим», а журналисты в интернете «суперагентом».
Сын не скрывал от меня обстоятельств произошедшего – дело заключалось в том, что Худяков предложил моему сыну выполнить монтаж оборудования по государственному контракту, с которым сам Худяков не мог справиться - но и не хотел заключать договор субподряда. Мой сын отказался проводить работы без такого договора силами предприятия. Худяков продолжал убеждать его выполнить работу – и тогда мой сын сказал Худякову, что предложит работникам МУП, имеющим необходимую квалификацию, эту работу в частном порядке, если они согласятся выполнить её в нерабочее время. При этом он имел ввиду только то, что всё оборудование предприятия, используемое при работах, будет оплачено предприятию, а все деньги за работы получат люди, непосредственно их выполняющие. Поскольку зарплаты на предприятии большими не назвать, в ожидании новогодних праздников часть работников МУП «Горсвет» согласились выполнить эти работы в нерабочее время – добровольно, по своему желанию, никто их к выполнению этих работ не принуждал. Роль моего сына сводилась к тому, что он получил от Худякова деньги, которые передал работникам, непосредственно выполнявшим работы. Эти работники вносили деньги за использованные при монтаже технику и оборудование в кассу предприятия, и получали их в качестве платы за работы по ведомости, где был учтён и подоходный налог. Стоимость работ была определена сметой. И вот когда работы были закончены, при передаче последней суммы, которая должна была пойти на оплату рабочим, мой сын был задержан.
Мой сын не присвоил из денег, которые выплатил Худяков за выполненные работы, ни одной копейки. Он был уверен, что сотрудники ФСБ во всём разберутся – оказалось, что он ошибался. Никто не стал разбираться. Поскольку никакой «взятки» он не получал – то был уверен, что следственные органы и прокуратура разберутся в происшедшем. Он сам старался как можно полнее предоставить следствию документы, иные свидетельства, облегчить и ускорить работу следствия – даже будучи больным, имея ряд хронических заболеваний, отказывался от госпитализации и являлся на допросы. Он снова ошибся…
Следствие ни в чём не разбиралось – оно просто искало, что вменить в вину. Взятка не получилась – вменили коммерческий подкуп. Следствие велось с грубыми нарушениями – их было множество. Было допрошено множество людей и изъято множество документов – они свидетельствовали о невиновности моего сына. Роман говорил мне – всё нормально, моя невиновность на поверхности, суд это увидит – невозможно не увидеть! Он снова отказался от лечения в стационаре, чтобы не затягивать судебный процесс, чтобы быстрее доказать свою невиновность и честное имя. Он ошибся в третий раз, ошибся фатально…
31 марта 2015 года Октябрьский районный суд г. Архангельска вынес приговор по уголовному делу в отношении моего сына - директора муниципального унитарного предприятия «Горсвет» Романа Захарова. Он признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 204 УК РФ (коммерческий подкуп).Суд приговорил его по п. б ч.4 ст.204 УК РФ (два эпизода) к 5 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима, со штрафом в размере 2,4 млн. рублей. Это больше, чем требования, выдвинутые прокурором!
Такой приговор шокировал всех, кто был знаком с этим делом. Юристы, среди которых были и адвокаты, в прошлом сотрудники различных правоохранительных ведомств, суда – все отмечали, что в действиях моего сына нет состава преступления, что его вина не доказана ни следствием, ни судом, что собранные следствием материалы свидетельствуют о невиновности моего сына – он не имел умысла на совершение корыстного преступления.
Кроме того, в ходе доследственных мероприятий, в ходе следствия в отношении моего сына сотрудники ведомств совершали недопустимые действия. Я не разбираюсь в юриспруденции – но просто перечислю, на что юристы обратили внимание: на то, что имел место незаконный обыск, так же незаконно прослушивались переговоры моего сына по телефону, в ходе следствия изъятые документы уменьшились в объёме (то есть, пропали), никак не доказан и не исследован ущерб, якобы причинённый моим сыном.
Худяков неоднократно менял свои первоначальные показания, поскольку исходя из них следствию не удавалось вменить моему сыну совершение преступления – при этом, эти первоначальные показания Худякова в судебном заседании были почему-то не приняты во внимание, вовсе признаны ненадлежащим доказательством.
Зато надлежащим доказательством признана видеозапись, сделанная Худяковым по собственной инициативе задолго до событий, связанных с этим уголовным делом, с использованием шпионской камеры и втайне от моего сына. Видевшие эту запись говорят о том, что она сделана таким образом, чтобы создать у просматривающего запись впечатление того, что Худяков передаёт моему сыну деньги – при этом, на записи нет факта передачи денег, разговор на записи так же не касается каких-то денег, неясно – в кадре мелькают деньги или предметы, похожие на деньги, сумма, якобы переданная Худяковым – взята следствием со слов самого Худякова… Эта запись предоставлена следствию опять же самим Худяковым – в виде какой-то копии, записывающее устройство он не предоставил, оригинальной записи нет. Заключение специалиста о том, что эта запись выполнена так, что могла быть отредактирована – суд проигнорировал, экспертиза не проведена несмотря на то, что есть сомнения в её подлинности, и об этом было заявлено в суде. Зачем Худяков делал это фильм, как он хотел его использовать - почему, если он честный человек, сразу не обратился в полицию, а столько времени хранил? Может быть, Худяков хотел с его помощью повлиять на моего сына?
Это не все неправильные вещи, допущенные в этом уголовном деле на всех стадиях – адвокаты говорят о многих нарушениях и УПК РФ, и Европейской конвенции прав человека.
Сейчас мой сын находится в СИЗО, он подал апелляционную жалобу – но он, наверное, единственный, кто теперь верит в то, что в его деле разберутся. Обычно о таких уголовных делах много пишет пресса, снимают репортажи – в случае же с моим сыном стоит полная тишина. Журналистам наверняка известны подробности, и все нестыковки в этом деле – но… не пишут. Как будто им запретили. Я начинаю подозревать, что это и в самом деле так… Конечно, поскольку это открытое письмо, я разошлю его в газеты, на радио и на телевидение. Только ведь, боюсь – не напечатают, не расскажут. Становится страшно от таких мыслей.
Ничто, никакие свидетельские показания, никакие факты в оправдание моего сына не приняты судом во внимание… За то сейчас, помимо непомерного штрафа и лишения свободы, ему грозит ещё и конфискация – а что у него конфисковывать? Архангельск ведь небольшой город, всё на виду. У моего сына нет ничего ценного, кроме не очень дорогого автомобиля, приобретённого в кредит пять лет назад, да недоделанной дачи с огородом, что он и строил и поднимал своими руками в течении многих лет.
Ведь посмотрите, что происходит: Худяков выполняет государственный контракт, потратив меньшую от указанной в контракте сумму денег на те работы, которые поставлены моему сыну в вину, а теперь он ещё и получит их назад за счёт конфискации! И государственный контракт Худяков выполнил, и денег не потратил на эти работы, так получается?! Где же здесь правда, где справедливость?
А как будет теперь жить семья моего сына – это никого не волнует, а ведь у него дочь и новорожденный сын!
Я не понимаю, почему так происходит: вот Васильева, ущерб государству три миллиарда – и суд назначил наказание в пять лет лишения свободы, да половина этого срока уже прошла. Тот же Худяков, на основании показаний которого осудили моего сына – сам осуждён по делу, где фигурировало 570 миллионов рублей, больше десяти из которых он хотел присвоить – находится на свободе. И мой сын – ни копейки не присвоил, ущерб не причинил, работы выполнены – и пять лет и шесть месяцев лишения свободы. За что?! Почему так?!
Я боюсь, что я его уже не смогу увидеть – я старый и больной человек, и происходящее с моим сыном не добавит мне ни здоровья, ни жизни. Я боюсь за сына – я знаю, что у него обострились заболевания, у него высокое давление – выдержит ли он то, что с ним происходит? Я знаю, что он очень дорожит своим именем, памятью отца, дедов – он будет бороться до конца, и если не добьётся справедливости, то как он это вынесет? Ведь нельзя осудить человека за то, что он не желает стать подлецом, за чей-то отчёт о победе над «коррупцией», за чьи-то амбиции, за чью-то хитрость и беспринципность – это будет не правосудие, а расправа. Как жить, потеряв веру в непредвзятость, в правосудие, в справедливость?
Уважаемый Владимир Владимирович! Я прошу – нет, я УМОЛЯЮ Вас только об одном: пусть в этом деле разберутся те, кто никак не зависит ни от областного ФСБ – я уже ходила туда на приём, ни от областного следствия, ни от областной прокуратуры, ни от областного суда. Назначьте того, кто будет независим и компетентен. Пусть просто разберутся – возможно, мой сын что-то и сделал неправильно, но ведь он ничего не присвоил, ведь это не преступление! Я на коленях умоляю Вас – услышьте меня, ведь хоть кто-то должен на это обратить внимание!
Захарова Елена Ефимовна
